Гроссмейстер из Армении Левон Аронян в интервью специальному корреспонденту агентства «Р-Спорт» Олегу Богатову признался, что считает главным фаворитом турнира претендентов в Москве индийца Вишванатана Ананда, рассказал об особенностях своей подготовки, невесте Ариане и будущей свадьбе, уникальном таланте Тиграна Петросяна, изменениях в игровом стиле и самой главной шахматной похвале в жизни. 

      — Левон, как изменилась Москва с вашего последнего приезда?

      — Изменилась — я гулял по центру города и обратил внимание, что стало почище. Может быть, это связано с погодой: когда я в последний раз приезжал в Москву, был февраль, и было довольно пасмурно.

      — Возможно, это связано с тем, что недавно убрали много киосков от станций метро…

      — Пожалуй, пространства действительно стало побольше.

      — Кто-то из ваших близких будет рядом с вами на турнире в Москве?

      — Да, моя невеста Ариана будет за меня болеть.

      — Откуда Ариана родом и где вы познакомились?

      — Ариана — из Австралии, она по профессии экономист. И мы встречаемся уже достаточно долгое время, девять лет. А познакомились однажды в Европе — она тоже любительница шахмат.

     

      — Видимо, скоро будет свадьба?

      — Очень хочется верить.

      — Вы еще не определились с датой?

      — Дело в том, что у Арианы есть серьезная работа, у меня запланировано слишком много турниров, поэтому это довольно сложно спланировать. Надо будет как раз после турнира в Москве и подумать об этом (с улыбкой).

      — Я даже догадываюсь, что будет хорошим свадебным подарком. Желаю вам удачи.

      — Спасибо.

     

      — Левон, как строилась ваша подготовка к турниру и насколько вы ей довольны?

      — В этот раз я готовился больше в физическом плане, а в шахматном — занимался довольно спокойно. Это не первый для меня турнир кандидатов и я считаю себя достаточно опытным игроком. И какой-то особой большой работы перед соревнованием не проводил. Главное, как показывают турниры и вообще опыт других шахматистов, которые выигрывали турнир претендентов, это спокойствие и наслаждение от игры. 

      — Но ведь для успеха в Москве надо добиваться побед, а для этого — демонстрировать более агрессивные шахматы, чем в обычных турнирах?

      — Я как раз очень спокойно отношусь к турниру претендентов. Я не должен был в нем играть, пока не получил wild card от организаторов. Посмотрим, как все в итоге сложится: каждую партию я буду играть как отдельную.

      — У шахматистов есть поверье, что игрок, включенный в турнир в последний момент, пользуется благосклонностью фортуны…

      — Хочется в это верить (с улыбкой). 

     

      — В турнире участвуют восемь элитных гроссмейстеров. И все же: кого-то вы считаете фаворитом соревнований?

      — Фаворит, наверное, (экс-чемпион мира) Виши Ананд, который до этого выигрывал три таких турнира. А других фаворитов, на мой взгляд, нет.

      — То, что вы играете именно в Москве, добавляет вам позитивного настроя?

      — Конечно. Москва для граждан Армении место, конечно, не родное, но точно — не чужое. Тут мы себя чувствуем хорошо, у меня здесь много друзей и мне приятно находиться в Москве. 

      — Но ведь есть и обратная сторона медали: с психологической точки зрения не сложнее ли, когда вокруг много близких людей и все ждут от вас только победы?

      — Это на меня особенно не влияет, потому что во время игры я не вижу, кто меня окружает. Нет, это такая вещь, которую никогда не можешь угадать: хорошо это повлияет или плохо.

     

      — Ваш стиль с годами как-то видоизменяется или вы по-прежнему остаетесь тем же Левоном Ароняном, игра которого радовала и привлекала поклонников шахмат лет десять-двенадцать назад?

      — Стиль не может не меняться, потому что меняются дебюты, меняются и пристрастия. Когда тебе двадцать лет, ты еще не знаешь, что тебе нравится, и в чем твоя сила и твои слабости. А когда тебе уже тридцать три года, как сейчас мне, ты уже примерно понимаешь, в чем именно твое преимущество перед соперниками и где они чувствует себя лучше. 

      В шахматах важнее получить не то, что тебе нравится, а то, что больше не нравится твоему сопернику. И такой опыт, несомненно, влияет на твои стилевые особенности. И если проводить аналогии с футболом, то по этим меркам мне уже 25-26 лет, и я знаю, как действует мое тело. И стиль, естественно, меняется.

     

      — В турнире, где каждые пол-очка ценятся очень высоко, вам придется в какой-то степени себя сдерживать, играть более осторожно, чем обычно?

      — Конечно, надо играть собранно и больше выкладываться в каждой партии. Но когда ты достигаешь определенного уровня в шахматах, то любой турнир становится очень важным. Поэтому нам не привыкать собираться и концентрироваться. Но, конечно же, когда ты хочешь отобраться на матч с чемпионом мира, надо демонстрировать игру, которую бы показывал чемпион мира. 

      — Вы к этому готовы?

      — Я всегда готов.

      — Почему же у вас не получалось раньше? На протяжении длительного времени вы были вторым в мировом рейтинге, но подняться выше так и не удалось? 

      — Да, но сделать этот шаг не так просто. Дело в том, что когда ты слишком долго остаешься вторым, то потихоньку теряешь чувство опасности. А когда «прыгаешь» в рейтинге, то понимаешь, как меняются шахматы.

     

      — Если говорить об армянской шахматной школе, вспоминаются Тигран Петросян и Рафаэль Ваганян. Что у вас получилось взять от них?

      — Я, наверное, все-таки ближе к Рафаэлю Ваганяну по своему стилю. Это более интуитивный подход к шахматам, который, впрочем, также близок и Петросяну. Нас выделяет то, что мы любим играть в шахматы, и позиционная игра, лавирование — все это очень близко нам. То есть медленная и неспешная игра. Но, конечно же, иметь такое чувство опасности и иметь такой чистый талант схватывания позиционных идей, как у Петросяна – это очень сложно.

      Тебе приходится жертвовать своими атакующими сторонами в шахматах, а у меня более активный стиль, чем был у него. Конечно, я пытаюсь учиться, но полностью повторить именно игру Петросяна очень сложно. Надо в чем-то предать самого себя.

     

      — Кто из сильнейших шахматистов мира прошлых лет вам наиболее близок по стилю?

      — Я всегда восхищался Борисом Спасским. Мне казалось, что такой универсальный шахматист как он — это то, к чему я должен стремиться. И Александром Алехиным: это именно те шахматисты, к игровому стилю которых я всегда желал приблизиться.

      — Что говорил вам Борис Спасский, когда вы с ним встречались?

      — Я лишь однажды имел честь поговорить с Борисом Васильевичем, хотя видел его, конечно, неоднократно. И самый большой комплимент в своей жизни я услышал от него. Он мне однажды сказал: «Вы очень хорошо играете испанскую защиту». Перед этим я выиграл красивую партию у юного Магнуса Карлсена, и Борису Васильевичу это очень понравилось. И мне довелось услышать от него такие слова (с улыбкой).

     

      — У вас достаточно долго был хороший счет против Карлсена, а в последние годы ситуация стала ухудшаться. Магнус стал настолько сильнее или он приноровился к вашему стилю?

      — В общем-то, последнюю партию я у него выиграл. Бывает такая вещь, что на тебя действует магия. Например, у меня было такое в карьере — в одно время я против (украинца) Василия Иванчука имел счет «минус восемь». А потом удалось столько же партий у него выиграть. Я надеюсь, что победа над Магнусом в Рейкьявике — это начало такого обратного течения (с улыбкой).

      — Какой результат принесет победу в турнире — «плюс три», «плюс четыре»?

      — Меня эти разговоры не особенно волнуют. Я буду стараться набрать «плюс один». В каждой партии. А все остальное меня, честно говоря, не тревожит (смеется). Пусть каждый думает о своих набранных очках.

      — 28 марта турнир претендентов завершится. Какие бы слова вы хотели сказать самому себе после окончания последней партии?

      — Что я доволен своей работой. 

      — Независимо от занятого места?

      — Если я буду собой доволен, то и место будет соответствующее (с улыбкой).